Место проживания: Россия (в основном, Марий Эл, Башкортостан; в Кировской и Свердловской областях; меньше в Татарстане, Удмуртии, ХМАО, Нижегородской области, Пермском крае, Чувашии); Казахстан, Украина.

Численность: 557 тысяч человек (из них в России более 423 тысяч);

Самоназвание: мары, мари, мӓрӹ;

Языки: луговомарийский и горномарийский.

 

Откуда появились мари?

Исследования археологов, антропологов, лингвистов помогли установить истоки этногенеза народа мари (или марийцев). Они восходят к уральской общности, которая сформировалась в период верхнего палеолита и мезолита. В V-IV тысячелетиях до нашей эры она разделилась на самодийскую и финно-угорскую группы, а в II-I тысячелетии сформировались прапермская и прафинно-волжская подгруппы. Первые стали предками коми и удмуртов, а вторые — мари, мордвы, мери, муромы и мещеры.

Археологи отмечают очень высокий уровень мастерства древних кузнецов Поволжья в VIII-VII веках до нашей эры — это было время расцвета кузнечного производства на обширной территории Волго-Камья, где была распространена так называемая ахмыловская культура. Предметы, изготовленные и в наше время найденные здесь, обнаруживают типологическое сходство по качеству и использованным материалам с кавказскими и скифскими артефактами: по сортам стали, в том числе, высокоуглеродистой,  с применением цементации и кузнечной сварки.

Вероятно, предполагают ученые, населявшие Волго-Камье народы прафиннско-волжской подгруппы имели тесные торговые и ремесленные связи со Скифией и народами Закавказья.

Формирование марийского этноса, по научным данным, началось в первой половине I тысячелетия нашей эры в акватории Оки, Суры, Вятки, Камы, Волги, Ветлуги и Илети. Этот регион подвергался перекрёстному влиянию различных цивилизаций, встрече и взаимодействию различных культурных традиций. Здесь, на берегах крупнейших рек, где встречаются тайга, смешанные леса и лесостепь, — у человека был большой спектр выбора типа хозяйства, основных занятий, возможности выживания в случаях каких-либо резких перемен.

Дискуссионным остается вопрос о происхождении этнонима мари. Значение слова мари —  самоназвания марийского народа — лингвисты выводят из индоевропейского термина мар или мер  («человек», «муж») в различных звуковых вариациях. Существует также мнение, что мари под именем имнискары упомянуты в историческом труде Иордана «Гетика» в VI веке. Историк упоминает их как северный народ, подвластный с IV века готскому вождю Германариху. В X веке в письме хазарского кагана Иосифа упоминается народ «ц-р-мис». «Черемисы» — именно так с XI века до Февральской революции 1917 года мари именовались в иностранных и российских источниках. Подобное название мари сохранилось в языках соседей: чувашском — сярмыс, татарском — чирмыш.  Исследователи Фёдор Гордеев и Иван Галкин трактовали значение этнонима переводом с иранского — «кочевой», «живущий в соседстве народ». Венгерский лингвист Петер Хайду пишет о волжско-булгарской этимологии термина черемисы, а специалист в области финно-угроведения Ласло Клима выводит этноним из хазарской среды. Лингвист Дмитрий Казанцев связывает этот этноним с мордовским словом «солнечный» —  то есть, «живущий к востоку от мордвы человек».

Проблема этимологии слова «черемис» осложнена ещё и тем обстоятельством, что до XVII-XVIII веков так называли и соседей мари – чувашей и удмуртов. При этом самоназвание народа было всегда мари, мары, марэ — «мужчина», «человек», и генетически оно было связано с древнеиранским словом мортйо и находилось в одном ряду с такими этнонимами родственных народов, как мордва, мадьяр, удмурт, мурома, меря, мещера.

 

Как мари отстаивали свою независимость в эпоху средневековья?

В IX-XI вв. мари жили на обширной территории в пределах Среднего Поволжья: южнее водораздела Ветлуги и реки Пижмы, севернее реки Пьяны, верховьев Цивиля, восточнее реки Унжи, устья Оки, западнее Илети и устья реки Кильмези. К тому времени марийский этнос разделился на две основные группы: горных и луговых мари.

Экономика мари опиралась на целый комплекс хозяйственных занятий: земледелие, скотоводство, охоту, рыболовство, собирательство, бортничество, ремёсла и другие виды деятельности, связанные с переработкой сырья в домашних условиях. Им  были известны почти все зерновые, бобовые и технические культуры, возделываемые в лесной полосе Восточной Европы и в настоящее время. Добыча пушнины уже носила промысловый характер, а охотники активно применяли технические новшества, вроде капканов и специальных луков, оборудовали западни. Значительное распространение приобрело бортничество. Кузнечно-ювелирное ремесло выделилось в отдельную специальность. На первом месте из отраслей домашнего производства стояли ткачество и кожевенное дело.

Природные условия густая сеть рек, труднопроходимая лесная и болотистая местность, — диктовали первоочередное развитие речных, а не сухопутных путей сообщения. Из всех финно-угорских общностей мари оказались наиболее тесно связанными с переселившимися в Поволжье тюркскими племенами. Арабские источники X-XII веков сообщают о том, что правящая верхушка волжских булгар, пользуясь прибылью от широкой торговли, прочно удерживала свою власть. Она торговала поступавшими от волжских финнов медом, воском, мехами.

Некоторые арабские авторы, например, Ибн Фадлан, с удивлением отмечали, что, несмотря на принятие Волжской Булагарией ислама в 922 году, многие восточно-волжские народы, такие, как черемисы (мари) и вотяки (удмурты), разговаривают на своих языках и поклоняются своим богам. Мусульманская религия не затрагивала духовную сферу финноязычного населения Волго-Камья. Согласно многочисленным фольклорным произведениям, возникали напряженные отношения между  мари и удмуртами.  В результате столкновений с мари удмуртам пришлось переселиться на левый берег Камы. Впрочем, археологи не подтверждают факты каких-либо вооруженных конфликтов между мари и удмуртами. В этот период не было обнаружено явных признаков тесных и регулярных связей мари с восточными славянами.

Постепенно мерянские племена из Верхнего Поволжья начинают движение на восток — небольшими семьями или группами. Дошедшие до Поветлужья волжско-финские переселенцы — меря, мещера, мурома, — скорее всего, смешались с родственными марийскими племенами или же постепенно ассимилировались славянами. Под сильным славяно-русским влиянием, очевидно, при посредничестве мерянских племен, оказалась материальная культура мари. Согласно археологическим исследованиям, вместо традиционной местной лепной керамики здесь появилась славянская посуда, изготовленная на гончарном круге. Под славянским влиянием постепенно меняется облик марийских украшений, предметов обихода, орудий труда. Одновременно среди марийских артефактов XII-XIII веков становится гораздо меньше вещей булгарского происхождения.

Согласно «Повести временных лет» и «Слову о погибели Русской земли», черемисы (вероятно, это были западные группы марийского населения) уже платили дань русским князьям. Таким образом, можно сказать, что в начале XII века марийские земли вовлекаются в систему древнерусской государственности. После ряда нападений булгар на русские города в междуречье Волги и Оки во второй половине XI века началась ответная серия походов владимиро-суздальских князей и их союзников на Волжскую Булгарию. Принято считать, что русско-булгарский конфликт разгорелся на почве сбора дани с местного населения, и в этой борьбе преимущество неуклонно склонялось на сторону феодалов Северо-Восточной Руси. Достоверных сведений о непосредственном участии мари в русско-булгарских войнах нет, хотя войска обеих противоборствующих сторон неоднократно проходили по марийским землям. В этом споре проиграли все: булгары и славяне не заметили приближения новой беды – монголо-татар, а мари страдали от набегов и тех, и других.

Булгары, мари, мордва и другие народы Среднего Поволжья были включены в состав Улуса Джучи — мы знаем его как Золотая Орда, — империи, основанной ханом Батыем. В письменных источниках не обнаружено сведений о непосредственном вторжении монголо-татар на территорию проживания марийского населения, но можно с некоторой уверенностью говорить, что мари подчинялись и платили дань Золотой Орде через булгарских феодалов и ханских даруг.

Марийские земли находились на лесной северо-западной периферии Золотоордынской империи, вдали от степной зоны; из-за слабого развития экономики региона здесь не было военного контроля, а в наиболее труднодоступном и удаленном районе — в Поветлужье и на прилегающей территории — власть хана и вовсе была номинальной. Именно это обстоятельство способствовало продолжению русской колонизации марийских земель. Появилось больше русских поселений на Пижме и Средней Вятке, началось освоение Поветлужья, Окско-Сурского междуречья, а затем и Нижней Суры.

Как у мари появилось свое протогосударство?

Летописные свидетельства XII-XIV веков повествуют о наличии рядом с Галичским княжеством на земле ветлужских мари некоего Ветлужского черемисского княжества —  во главе с кугузом. Галичские князья в междоусобной войне в свое войско привлекали «чудь и луговую черемису» — эстонцев и мари.

В некоторых источниках того времени марийское слово кугуз упоминается как синоним слова «князь», а вместо обозначения «княжество» употребляется слово кугузство. Соответственно, его можно понимать как протогосударство со своими предводителями. «Кугузы» выбирались из наиболее храбрых, опытных, авторитетных военных руководителей, что было характерно для периода «военной демократии». Во всяком случае, документы не сообщают о наследственной передаче «должности» от отца к сыну.

В Ветлужском кугузстве имелись свои укрепленные центры — своеобразные протогорода: Ветля-Юр и Шанган. История кугузства показывает, что внутренние социальные силы марийского народа созрели для создания собственной национальной государственности. Марийские кугузы Ходжа-Яралтем, Кай, Бай-Борода, Кельдибек в течение длительного времени лавировали между русскими и татарами, показав себя искусными дипломатами и политиками. Историк Александр Бахтин отмечает достаточно развитые связи кугузств с европейскими странами. Известны факты отправки многочисленных марийских армий к литовским границам и в Крымское ханство.

В результате монгольского нашествия и последующих набегов степных воинов многие мари, жившие на правом берегу Волги, перебрались на более безопасный левый берег. В конце XIV-начале XV вв. в более северные районы и на восток были вынуждены переселиться левобережные мари, проживавшие в бассейне рек Меша, Казанка, Ашит, поскольку сюда устремились прикамские булгары, спасавшиеся от войск Тимура (Тамерлана), затем от ногайских воинов. Восточное направление переселения мари в XIV-XV вв. было обусловлено также русской колонизацией. В зоне контактов мари с русскими и булгаро-татарами протекали и ассимиляционные процессы.

Ещё в конце XII века на левом берегу Волги выше устья Оки на земле мари был поставлен Городец Радилов — он и стал опорным пунктом колонизации Заволжья. Особенно интенсивным стало продвижение русского населения после основания в устье Оки в 1221 году Нижнего Новгорода. Русская колонизация земель мари осуществлялась поэтапно. Нижегородский князь Константин «повеле русским селиться по Оке и по Волге и по Кудьме». Таким образом, земли мари оказались разделены между Костромским, Галичским, Городецким, Нижегородским княжествами и вечевой республикой «Вятской земли».

Укрепившиеся на Верхней Вятке ушкуйники — речные разбойники, — спускаясь по реке, разоряли марийские и удмуртские поселения. Захватив марийское укрепленное селение Кокшар, они основали там город Котельнич. Ушкуйники захватили также марийское укрепление Кукарка — сегодня это город Советск Кировской области. Не ограничиваясь берегами Вятки, в 1374 году разбойники перешли на берега Ветлуги и разорили там много мест.

В 1372 году нижегородский князь Борис Константинович основал на левом берегу Суры крепость Курмыш, установив контроль над местным населением и открыв путь на восток. Отношения между русскими и мари складывались сложно: мирные контакты сочетались с периодами войн. В этот же период начинаются попытки христианизации марийского населения. Эти факторы объясняют участие мари в походе Мамая на Русь в 1380 году. «Черемисский князь» Кельдибек в середине XV века в союзе с казанцами и вятскими правителями боролся против проводников московской политики на Северной Двине, в Великом Устюге, успешно соперничая с Галичем и Костромой. Но к середине XV века княжество было ослаблено засухой, моровой язвой, эпидемией чумы, внутренними распрями и присоединено к Галичскому княжеству.

Сильное влияние одновременно и русских, и булгар ощущалось в Приволжье, особенно в его горной части — в Мало-Сундырском городище, Юльяльском, Носельском, Красноселищенском селищах. К началу XV века междуречье Волги и Суры фактически стало частью Московского великого княжества. Особое значение имело продвижение на восток и северо-восток Костромского, Галичского и Нижегородского княжеств, которые не только развивали торговые и военные связи с мари, но включали в свой состав земли, населённые марийским населением.

Однако у мари была и альтернатива. Казанское ханство, существовавшее в XV-XVI веках  в Среднем Поволжье, после распада Золотой Орды считалось землей экономически развитой и богатой природными ресурсами. Это была типичная восточная деспотия во главе с ханом и социальной иерархией, включавшей нетатарскую часть населения, платившую дань хану. В целом Казанское ханство мало отличалось от Московского государства по своему хозяйственному укладу, уровню экономического и культурного развития, однако значительно уступало ему по своей площади, по величине природных, людских и экономических ресурсов, по масштабам вырабатываемой сельскохозяйственной и ремесленной продукции и было менее гомогенно в этническом плане.

Мари не были включены в состав Казанского ханства насильственным путем. Зависимость от Казани возникла у них в порядке сложившейся традиции выплаты дани булгарским и золотоордынским представителям власти. Между мари и казанским правительством установились союзные, конфедеративные отношения. Вместе с тем существовали заметные различия в положении горных, луговых и северо-западных мари в составе ханства.

В целом основные черты хозяйственной жизни мари XV-XVI веках не претерпели существенных изменений по сравнению с предшествующим временем. Горные мари, как и чуваши, восточная мордва и свияжские татары, проживавшие на горной стороне Казанского ханства, выделялись активным участием в контактах с русским населением и относительной слабостью связей с центральными областями ханства, от которых они были отделены рекой Волгой. Вместе с тем Горная сторона находилась под достаточно жестким военно-полицейским контролем, что было связано с высоким уровнем ее экономического развития и ростом влияния России в этой части ханства.

В Правобережье, в силу его особого стратегического положения и высокого хозяйственного развития, чаще вторгались иноземные войска – не только русские, но и степные воины. Положение горных мари осложнялось наличием магистральных водных и сухопутных дорог на Русь и в Крым — постойная повинность для них была весьма тяжелой и обременительной.

Луговые мари, в отличие от горных, не имели тесных и регулярных контактов с Русским государством. Они в большей степени были связаны с Казанью и казанскими татарами в политическом, экономическом и культурном отношении. По уровню своего хозяйственного развития луговые мари не уступали горным, более того, экономика Левобережья этого периода развивалась в относительно стабильной, спокойной и менее жесткой военно-политической обстановке. Не случайно современники — например, Андрей Курбский —  описывают благосостояние населения Луговой, и особенно Арской стороны, восторженно. Луговые мари были обложены строительной повинностью: именно население Левобережья возводило и поддерживало в надлежащем состоянии мощные фортификационные сооружения Казани, Арска, различные остроги, засеки.

Северо-западные (ветлужские и кокшайские) мари были относительно слабо втянуты в орбиту ханской власти из-за удаленности от центра и относительно низкого хозяйственного развития. В то же время казанское правительство, опасаясь русских воинских походов с Вятки и со стороны Галича и Устюга, стремилось к союзническим отношениям с ветлужскими, кокшайскими, пижанскими, яранскими марийскими предводителями, которые также видели выгоду в поддержке захватнических действий татар на окраинных русских землях.

В XV-XVI веках мари, как и другие народы Казанского ханства, кроме татар, находились на переходной стадии развития общества к раннефеодальному. С одной стороны, происходило выделение в рамках поземельно-родственного союза индивидуально-семейной собственности, процветал парцеллярный труд, росла имущественная дифференциация, а с другой стороны, классовая структура общества не обрела своих четких очертаний. Марийские патриархальные семьи объединялись в патронимические группы (насыл, тукым, урлык), а те – в более крупные поземельные союзы (тистэ). Их единство основывалось не на кровнородственных связях, а на принципе соседства и взаимного владения угодьями. Возможно, тистэ были территориально совместимы с сотнями и улусами периода Казанского ханства. Марийские сотники и десятники в XV-XVI веках еще не успели порвать с демократией, вместе с тем власть представителей знати все более приобретала наследственный характер.

Феодализация марийского общества ускорялась благодаря тюрко-марийскому синтезу. По отношению к Казанскому ханству рядовые общинники выступали как феодально-зависимое население. Фактически они были лично свободными людьми и входили в состав своеобразного полуслужилого сословия, а знать – как служилые вассалы. Среди мари стали выделяться в особое военное сословие представители знати – мамичи (имильдаши),  батыры (богатыри), которые уже имели некоторое отношение к феодальной иерархии Казанского ханства. На землях с марийским населением стали появляться феодальные владения – беляки.

Военно-демократические порядки в средневековом марийском обществе определили характер деятельности народа. Война, которую раньше вели только для того, чтобы отомстить за нападения или расширить территорию, теперь становится постоянным промыслом. Имущественное расслоение рядовых общинников, хозяйственная деятельность которых затруднялась недостаточно благоприятными природными условиями и невысоким уровнем развития производительных сил, приводило к тому, что многие из них начинали в большей мере обращаться за пределы своей общины в поисках средств для удовлетворения своих материальных потребностей и в стремлении поднять свой статус в обществе. 

Феодализировавшаяся знать, которая тяготела к дальнейшему увеличению богатства и своего социально-политического веса, также стремилась за пределами общины найти новые источники обогащения и усиления своей власти. В результате возникала солидарность двух различных слоев общинников, между которыми формировался «военный союз» с целью экспансии. Поэтому власть марийских «князей» наряду с интересами знати все еще продолжала отражать и общеплеменные интересы.

Наибольшую активность в набегах среди всех групп марийского населения проявляли северо-западные мари. Это было обусловлено их относительно низким уровнем социально-экономического развития. Луговые и горные мари, занятые земледельческим трудом, принимали менее активное участие в военных походах, к тому же местная протофеодальная верхушка имела иные, кроме военных, способы усиления своей власти и дальнейшего обогащения — в первую очередь, за счет укрепление связей с Казансим ханством.

Как мари оказались между Москвой и Казанью?

В 1440-50-е гг. между Москвой и Казанью сохранялось равенство сил. Впоследствии, опираясь на успехи собирания русских земель, московское правительство уже в 1487 году установило протекторат и над Казанским ханством. Зависимость Казани от великокняжеской власти временно прекратилась в 1505 году в результате мощного восстания и удачной двухлетней войны с Русским государством, в которых мари приняли активное участие.

В 1521 году в Казани воцарилась крымская династия Гиреев, известная своей агрессивной внешней политикой по отношению к России. Правительство Казанского ханства оказалось в сложной ситуации, когда постоянно приходилось выбирать одну из возможных политических линий: либо независимость, но конфронтация с сильным соседом — Русским государством, либо состояние мира и относительной стабильности, но лишь при условии подчинения Москве. Не только в казанских правительственных кругах, но и среди подданных ханства стал намечаться раскол между сторонниками и противниками сближения с Русским государством.

Войны, завершившиеся присоединением Среднего Поволжья к Русскому государству, были вызваны и мотивами обороны, и экспансионисткими устремлениями обеих противоборствующих сторон. Казанское ханство стремилось, как минимум, осуществить грабеж и захватить пленных, а как максимум, восстановить зависимость русских князей от татарских ханов по образцу тех порядков, которые были в период могущества Золотоордынской империи. Русское же государство пыталось подчинить своей власти земли, ранее входившие в состав той же Золотой Орды.

Основная часть групп марийского населения в 1521-1551 гг.  так или иначе принимали участие в военных походах на русские земли, участившихся во время правления крымской династии Гиреев в Казанском ханстве.  Вероятно, мари руководствовались стремлением воспрепятствовать русской военно-политической экспансии и монастырской колонизации. Среди народа господствовали русофобские настроения после опустошительных вторжений русских войск и ожесточенных вооруженных столкновений на территории их проживания.

Вхождение марийского народа в состав Русского государства было многоступенчатым процессом. Первыми были присоединены горные мари. Весной 1545 года началась серия крупных походов русских войск на Казань. В конце 1546 года горные люди под руководством Тугая и Атачика предприняли попытку установить военный союз с Московией и вместе с политическими эмигрантами из числа казанских феодалов добивались свержения хана Сафа-Гирея и возведения на престол московского вассала Шах-Али. Таким образом они планировали предотвратить новые опустошительные вторжения русских войск на горномарийские земли и покончить с деспотичной прокрымской внутренней политикой хана. Однако Москва в это время уже взяла курс на окончательное присоединение Казанского ханства.

Тем не менее московскому правительству не удалось воспользоваться успешно начавшимся мятежом казанских феодалов во главе с князем Кадышем против Сафа-Гирея, а помощь, предложенная горными людьми, была отвергнута русскими воеводами. Горная сторона продолжала рассматриваться Москвой в качестве вражеской территории и после походов на Казань зимой 1547-48 и 1549-50 годов.

В качестве одного из планов в Москве рассматривали отторжение Горной стороны с последующим превращением ее в опорную базу для захвата остальной части Казанского ханства. По поводу характера присоединения Горной стороны к Русскому государству среди историков не сложилось единого мнения. Часть ученых считает, что народы Горной стороны вошли в состав России добровольно, другие утверждают, что это был насильственный захват, третьи придерживаются версии о мирном, но вынужденном характере присоединения. В исторической литературе причинами вхождения горных мари в состав Русского государства называют создание плацдарма русских войск в устье Свияги, последовавшее бегство в Казань местной антимосковской группы феодалов и усталость населения Горной стороны от опустошительных вторжений русских войск. Мари стремились установить мирные отношения путем восстановления московского протектората. Кроме того, Москва активно подкупала местную знать и рядовых воинов-ополченцев, а горных людей, перешедших на сторону России, освободила от налогов на три года.

Однако план бескровного присоединения Казанского ханства к Москве рухнул, когда на Горной стороне в 1552 году вспыхнуло антимосковское восстание. Его жестокое подавление вынудило горных мари окончательно войти в состав Русского государства. Армии Ивана IV удалось разгромить казанские войска по частям, и 2 октября 1552 года Казань пала.

Как мари воевали за свою независимость после падения Казанского ханства? 

В первые же дни после взятия Казанского ханства Иван IV начал выстраивать вертикаль власти на новых территориях. В течение восьми дней после взятия Казани к присяге были приведены приказанские луговые мари и татары. Однако основная часть левобережных мари поднялись на борьбу за свою свободу — антимосковские вооруженные выступления народов Среднего Поволжья после падения Казани принято называть Черемисскими войнами, поскольку в них наибольшую активность проявляли именно марийское население.

Вклад в народно-освободительное движение 1552-1557 годов внесло и религиозное противостояние: поволжские народы – мусульмане и приверженцы традиционной веры – серьезно опасались за свою религию и культуру в целом, поскольку сразу же после взятия Казани Иван IV стал разрушать мечети, возводить на их месте православные храмы, уничтожать мусульманское духовенство и проводить политику насильственного крещения.

Первая Черемисская война началась в ноябре 1552 года с вооруженных выступлений на Волге близ Казани. К началу 1554 года они уже охватили все Левобережье и часть Горной стороны. Одним из важных этапов этой войны было повстанческое движение под предводительством сотенного князя и крупного землевладельца Мамич-Бердея при поддержке арскими и побережными людьми – татарами и южными удмуртами. Руководитель восстания стал жертвой предательства, попал в плен в 1556 году и был казнен в Москве.

При этом нужно подчеркнуть, что левобережные — луговые и северо-западные —  мари проявили себя как самые активные, бескомпромиссные и последовательные участники движения сопротивления.

Царской администрации удалось установить контроль только на Горной стороне и в непосредственной близости от Казани. Местные мари интегрировались в Русское государство, платили небольшую дань и выставляли из своей среды воинов, которых отправляли на Ливонскую войну. Но луговые и северо-западные мари продолжали совершать набеги на русские земли, а местные предводители активно налаживали контакты с крымским ханом с целью заключения антимосковского военного союза.

Вторая Черемисская война началась сразу же после похода крымского хана Давлет-Гирея, закончившегося захватом и сожжением Москвы в 1571 году. К прежним причинам возмущения мари добавилось усиление жесткого контроля со стороны царской администрации. Население было недовольно ростом объема повинностей, злоупотреблениями и произволом чиновников, а также полосой неудач в затянувшейся Ливонской войне. Так во втором крупном восстании народов Среднего Поволжья переплелись национально-освободительные и антифеодальные мотивы. 

Еще одним отличием второй черемисской войны от первой было сравнительно активное вмешательство иностранных государств – Крымского и Сибирского ханств, Ногайской Орды и даже Турции. Кроме того, восстание охватило соседние регионы, уже вошедшие к тому времени в состав Русского государства – Нижнее Поволжье и Приуралье. Правительству Ивана IV Грозного удалось сначала расколоть повстанческое движение, а затем подавить его с помощью целого комплекса мер: мирных переговоров с умеренным крылом восставших, подкупом, изоляцией повстанцев от их иностранных союзников, карательных походов, строительством крепостей: в 1574 году в устье Большой и Малой Кокшаг был построен Кокшайск, первый город на территории современной Республики Марий Эл.

Очередное вооруженное выступление народов Поволжья и Приуралья, начавшееся в 1581 году, было вызвано теми же причинами, что и предыдущее. Новым было то, что жесткий административно-полицейский надзор начал распространяться и на Луговую сторону. К местному населению приставили голов («сторожей») – русских служилых людей, осуществлявших контроль, частичное разоружение, конфискацию лошадей у местного население. Восстание началось в Приуралье летом 1581 года с нападения татар, ханты и манси на владения Строгановых, затем волнения перекинулись к левобережным мари, вскоре к ним присоединились горные мари, казанские татары, удмурты, чуваши и башкиры. Повстанцы блокировали Казань, Свияжск и Чебоксары, совершали далекие походы вглубь русской территории – к Нижнему Новгороду, Хлынову, Галичу.

Московское правительство было вынуждено срочно прекратить Ливонскую войну, заключив перемирие с Речью Посполитой и Швецией и бросить значительные силы на усмирение поволжского населения. Основными методами борьбы против восставших были так же карательные походы и строительство крепостей: в 1583 году возведен Козьмодемьянск, в 1584-м  – Царевококшайск, в 1585-м – Царевосанчурск. Примерно в то же время были основаны «в Черемисе» города Яранск, Уржум, Малмыж, а также проведены мирные переговоры. В итоге весной 1585 года «добили челом государю царю и великому князю Федору Ивановичу всея Руси черемиса вековым миром».

Оказавшись на стыке двух экспансий – болгаро-тюркской и славяно-русской, – мари были вынуждены приспосабливаться, сотрудничать то с одними, то с другими. Карательные экспедиции времен «Черемиских войн» означали по существу геноцид, уничтожив почти половину марийского населения. Летописец той поры писал:

«И быша убиения человеческая велика, и кровми полияся варварская земля; блата и дебри, езера и реки намостишася черемисскими костми».

Историческая травма осталась незаживающей кровоточащей раной в памяти народа, в его мировосприятии, самосознании, фольклоре. Спасшиеся от уничтожения карателями, но не покорившиеся мари бежали на восток, за Каму, на Урал. Отрываясь от основной этнической массы, переселенцы положили начало формированию этнографической группы восточных мари. Отдельные вспышки сопротивления подавлялись и новые расправы усиливали в народном самосознании умонастроения покорности и безысходности.

Как мари вошли в состав Русского государства? 

Во второй половине XVI века Марийский край был включен в состав Русского государства. Это имело важные исторические последствия: прекратились опустошительные войны между Москвой и Казанью на марийских землях, были созданы благоприятные возможности для хозяйственного развития. Но Москва с самого начала проводила по отношению к мари политику национально-колониального гнета. Более того, само их присоединение сопровождалось неслыханными жестокостями по отношению к местному населению. Это вызывало естественное возмущение и сопротивление. 

В XVII веке из системы жизнедеятельности ясачных мари, как и соседних нерусских народов Поволжья, царскими указами 1633, 1645, 1697 и других лет были изъяты кузнечный промысел и другие виды металлообработки. Запрет ясачным мари заниматься металлообработкой, кузнечным и слесарным делом был вызван их активным участием в драматических событиях черемисских войн. Уставная грамота царя Михаила Федоровича 1633 года специально предписывала: «А велети тем татарам и черемисе торговати и меняти всякие товары, опричь заповедных товаров: меди и железа, и олова, и свинца, и зелья пушешново и писщальново, и серы горячие и иных заповедных товаров». То же самое говорилось в наказе 1645 года: «...Чтоб в Кокшайском уезде <...> у черемисов никакого вогненного бою и пороху и свинцу и кузнешные и бронные и никакие серебряные снасти не было». Наказ 1697 г. вновь подтверждал: «кузнечного и серебряного дела чуваши и черемиса не делали бы», и топоры, косы, ножи, серпы «покупали бы на торгу» у русских торговых людей в Казани и других уездных городах.

Участие мари в Смуте в значительной мере связано с периодом правления боярского царя Василия Шуйского в 1606-1610 годах. Как и многие социальные слои, в год воцарения Шуйского марийское население оказалось перед выбором: либо признать власть нового царя и его воевод на местах, либо оказать поддержку многочисленным повстанцам Илейки Муромца и предводителю Крестьянской войны Ивану Болотникову, выступавшеми под знаменами «царя» Дмитрия Ивановича, последнего сына царя Ивана Грозного.

В этих условиях значительная часть служилых и ясачных ратных мари совместно с пришлыми русскими служилыми людьми, мурзами, волжскими казаками, местными стрельцами уездных городов, а также чувашами, мордвой и татарами выступила против воеводской администрации царя Шуйского и участвовала в осаде городов Нижнего Новгорода, Свияжска, Казани, а также взятии Козьмодемьянска, Яранска, Царевосанчурска, Царевококшайска, Котельнича и других городов.

Другая часть мари, в основном Уржумского и Казанского уездов, признала власть царя Шуйского и участвовала в противостоянии на его стороне. Более того, в составе всенародного ополчения марийские ратники внесли свой вклад в дело освобождения Москвы осенью 1612 года от поляков.

Однако немало мари вообще не встали ни под чьи флаги и бежали в глухие леса, чтобы скрыться от военного противостояния и кровопролития. Стремлением обеспечить безопасность жизни и имущества людей ясачной деревни можно объяснить формирование мари крупных военных сил. Так, в 1610 году под началом марийского сотника Ялпай Токшейкова в Царевосанчурском уезде стоял отряд марийских ратников численностью около двух тысяч человек, в Царевококшайском уезде находился вооруженный марийский отряд в тысячу человек, в Кокшайском уезде под началом Аникея Кошакова имелись 700 вооруженных мари, прибывших с Козьмодемьянского уезда.

По своему социальному положению ясачные мари, как и другие нерусские народы Поволжья и Приуралья, оставались в зависимости от феодального Русского государства. По месту жительства, в пределах Козьмодемьянского, Царевококшайского, Царевосанчурского, Кокшайского, Уржумского, Яранского уездов они обязаны были подчиняться власти царских воевод, присылаемых попеременно из Москвы. Воеводам, облеченным всей полнотой власти, нужно было в первую очередь собирать государственный налог и постоянно растущую ренту за пользование землей — ясак. Мари вносили его в казну как деньгами, так и хлебом. Тяжелы были косвенные сборы за соль. Ясачные сборщики взимали значительно больше денег, хлеба, пушнины и меда, чем предусматривал царский наказ.

В глазах ясачных мари русский город-крепость оставался в первую очередь прибежищем бесконтрольной воеводской власти, а съезжая (воеводская)  изба-канцелярия — средоточием социального зла, висевшего над ними. Нередко сбор ясака сопровождался истязаниями крестьян. Чтобы обеспечить исправное поступление ясака в казну, воеводы забирали в городской острог аманатов — заложников из числа состоятельных ясачных мари. Их не выпускали до тех пор, пока ясачные крестьяне в срок не уплачивали требуемую сумму и не выполняли различные повинности. Ясачным мари по воеводским наказам приходилось выполнять и тяжелое «городовое дело» — рубить и доставлять на своих подводах или санях бревна для постройки крепостных сооружений и городских стен. Им же приходилось отрываться на неотложные работы по починке, строительству дорог и мостов. Обременительны были и частные перевозки казенных грузов, служилых и приказных людей, лесорубные работы и сплав леса в низовые волжские города, многомесячные отработки на казенных селитренных и поташных заводах, расположенных за десятки и сотни верст от местожительства мари.

По царским указам, мари вместе с чувашскими, татарскими, мордовскими и удмуртскими крестьянами участвовали в строительстве Симбирской (1647-1654) и Закамской (1652-1658) укрепленных линий для защиты от набегов кочевников. Им также приходилось нести караульную службу на засечных линиях.

Почему мари выступили в повстанческом движении 1670-1671 годов?  

Несмотря на верховную земельную собственность феодального государства, каждая крестьянская община владела своими земельными угодьями и всячески отстаивала их неприкосновенность от различных притязаний. Тем более, что на протяжении XVII века земельные владения марийских общин в различных уездах заметно сократились в результате захвата их монастырями, помещиками, дворцовым ведомством и другими представителями русской власти. В частности, в Поветлужье марийские общинные земли захватили Макарьев-Успенский и Варнавинский монастыри и Воздвиженская пустынь, в Уржумском уезде — Спасский Цепочкинский и Вятский Трифонов монастыри, в Царевококшайском уезде — Мироносицкая пустынь, в Казанском уезде — Раифская и Седмиозерская пустыни.

Осенью 1670 года, когда крестьянская война под предводительством Степана Разина  охватила Марийский край, прибывшему разинскому атаману Прокопию Иванову при поддержке восставших ясачных мари, чувашей, русских крепостных крестьян, посадских людей, ямщиков, стрельцов и бобылей удалось овладеть городом Козьмодемьянском. Восставшие ликвидировали воеводскую власть, расправились с воеводой, приказными людьми, уничтожили налоговые ясачные книги и другие царские указы, разграбили имущество богатых людей и установили в городе и уезде свой порядок. Совместно с разинцами марийские повстанцы Акпарсовой сотни во главе со своими вожаками Ансаем Няниковым, Юванаем Тювяковым, Атюем Адимовым захватили Спасо-Юнгинский монастырь и уничтожили всякие поземельные документы-грамоты. 

Марийские повстанцы из числа ясачных крестьян, сотников и служилых тарханов приняли активное участие и в осаде восставшими города Кокшайска. В течение трех недель осенью 1670 года мари, чуваши и русские крестьяне осаждали город, подвергая страху кокшайского воеводу и приказных людей. Осада сопровождалась разгромом помещичьих имений и монастырских владений. Лишь под натиском прибывших карательных войск восставшие вынуждены были снять осаду и принести повинную властям.

В начале 1671 года повстанческое движение в значительной мере было подавлено. Восставшие подверглись суровым наказаниям. Многие были казнены. Специальными указами вновь предписывался запрет ясачным нерусским людям Поволжья заниматься кузнечным ремеслом. Но и воеводам отныне предписывалось строго соблюдать законность и порядок, держать «привет и ласка» к ясачным людям. А сбор ясака в общинах поручался выборным «мирским» сотникам — воеводская администрация из-за своих злоупотреблений была лишена этого права.

Как мари сопротивлялись христианизации?

В XVIII веке марийский народ затронули стихийные бедствия, массовые эпидемии, неурожаи, голод, резкое ухудшение жизненного уровня. В годы петровских реформ мари перевели с ясака на подушную подать, была ликвидирована социальная прослойка «служилой черемисы», обострились межконфессиональные конфликты. Кроме того, произошла массовая миграция, в результате чего оформилась новая этническая группа — восточные мари. 

В 1740 году царским указом было положено начало политике массовой христианизации нерусских крестьян Поволжья. Мари отстаивали свою веру, говоря: «Нашу веру кончать — нас кончать». Проведение христианизации преимущественно принудительными средствами и методами, образование новых церковных приходов в новокрещенских селениях в 1740-60-х годах обернулось для марийских крестьян чрезвычайным усилением социального и национального гнета. В документах Сенатской комиссии под руководством Александра Свечина в первой половине 60-х годов XVIII века отмечалось, что проповедники православной веры угрожали мари насильственным переселением с родных мест, если те «не крестятся».

Проведение массовой христианизации в этот период ухудшило положение марийских крестьян ещё и потому, что обязанность платить подушные подати и другие повинности в течение трех лет после новокрещения ложилась на некрещеных и ранее крестившихся «старокрещенов». Обрушившиеся на них подати и повинности довели их до «совершенной бедности». Оставшиеся в «иноверии» крестьяне пришли от многократно возросших податей «в крайнее разорение». За недоимки многие из них были брошены в тюрьму.

В результате, как свидетельствовала в 1750 году Казанская губернская канцелярия, от «великой скудности и великой тягости» многие бежали в леса. Описания марийского населения периода XVIII века характеризуются общим ограничением его экономического потенциала. Этнос становится довольно зависимым от условий, создаваемых новой администрацией, приковывается к «земле», аграрной работе.

Для участия в созванной в 1767 году императрицей Екатериной II Уложенной комиссии — народном совещательном органе для составления нового кодекса законов — в Москву среди 573 депутатов от различных сословий со своими наказами прибыли и четыре марийских депутата. Привезенные ими в комиссию 17 наказов во всем многообразии и полноте отразили действительное социальное положение, нужды и чаяния мари Поволжья и Приуралья. 

В своих наказах они обращали внимание властей на свое бедственное положение, вызванное усилением феодально-крепостнического гнета. Они протестовали против увеличения размеров подушных и оброчных платежей, обременительных рекрутских наборов, постойных, подорожных и других многочисленных казенных повинностей. Мари требовали исключить из числа плательщиков казенных податей престарелых, увечных, малолетних, беглых, рекрутов и обнищавших сородичей, за которых в каждой общине приходилось платить немалые деньги. Мари с возмущением сообщали о самовольных захватах их общинных земель русскими помещиками, купцами, заводовладельцами, чиновниками, приходскими священниками, о сокращении и нехватке пашен, сенокосов и лесных угодий. В своих наказах они гневно обличали бесконечные притеснения, произвол, взятки и поборы со стороны чиновников, воинских чинов и православных священников. Вместе с тем мари предлагали усилить роль крестьянской общины как действенного орудия защиты их интересов.

Усиление социального и национального гнета, насильственное крещение, произвол воевод, духовенства, алчность купечества и других чиновников были важнейшими причинами, толкнувшими мари Приуралья и Поволжья под знамена Емельяна Пугачева. Они с воодушевлением встретили указы «мужицкого царя», «навечно»  жаловавшего их свободой и вольностью, землей, освобождением от податей и рекрутства, позволившим им исповедовать прежнюю веру и прежние обычаи. Но эти вольности продлились недолго.

Как мари сопротивлялись давлению царской власти?

Экономика мари в XIX веке включала в себя земледелие, животноводство и другие крестьянские промыслы и занятия. В совокупности она позволяла обеспечить поступательный рост марийского населения. Если в 1795 году общая численность мари составляла 158 тысяч человек, то в 1897 году — уже 375 тысяч человек обоего пола. В конце  XIX века луговые мари проживали в основном в Казанской, Вятской и Костромской губерниях. Горные мари численностью 43 тысячи человек были расселены в основном в Козьмодемьянском уезде Казанской и Васильском уезде Нижегородской губерний. Численность восточных мари Уфимской, Пермской и Вятской губерний равнялась 105 тысячам человек. Общая же территория Поволжья и Приуралья — от берегов Волги и ее притоков на западе до реки Белой на востоке, — на которой жили мари, практически не изменилась. При всем различии среды их обитания и некоторых особенностей языка, диалектов, материальной и духовной культуры, мари считали себя единой этнической общностью — марийским народом, или мары халык/мари калык.

В XIX веке мари относились к категории казенных крестьян. Как и соседние «крестьянские народы», они находились в прямой зависимости от царской власти. Как и ранее, в XVIII веке, им приходилось платить всё возрастающие денежные подати и выполнять многочисленные казенные повинности. Например, мари несли лашманскую казенную повинность — по добыче и разработке корабельного леса. Многочисленные царские чиновники жили в уездных и губернских городах и стремились воспользоваться каждым удобным случаем, чтобы поживиться за счет крестьян.

Иногда доведенные до отчаяния своим безысходным положением, тяжестью податей и повинностей, обездоленные мирные земледельцы устраивали стихийные крестьянские восстания. Такая волна мощных крестьянских «картофельных бунтов» пронеслась в середине XIX века по целому ряду российских губерний. В них активное участие приняли и марийские крестьяне Козьмодемьянского уезда Казанской губернии. Поводом для восстания послужило насильственное принуждение мари чиновниками местной администрации к посадке картофеля на «общественных запашках». Но причины, побудившие марийских, чувашских и русских крестьян взяться за оружие, были более глубокими.

Важной для истории горных мари считается «Акрамовская война» (Ӓкрӓм вырсы) 1842 года. В ней приняли участие десятки тысяч мари, чувашей и русских крестьян. Численность повстанцев Чебоксарского, Ядринского и Козьмодемьянского уездов составляла около 120 тысяч человек. В Акрамовском восстании лозунгами марийских, чувашских и русских крестьян было «Не хотим запашки!», «Жить по-старому», «Повторим времена Пугачева!», «Сабля так сабля, Сибирь так Сибирь!» Военно-полевые суды жестоко расправились с захваченными марийскими и чувашскими повстанцами. Более тысячи человек подверглись жестоким телесным наказаниям розгами и железными палками, были брошены в тюрьму. Наиболее активные участники восстания сосланы в Сибирь.

Новое мощное стихийное выступление мари произошло в 1887-1889 годах. На этот раз восстали доведенные почти до полного разорения марийские крестьяне Конганурской, Кичминской, Кужнурской и Кораксолинской волостей Уржумского уезда Вятской губернии. Примкнувшие к ним соседние селения и волости оказывали длительное упорное сопротивление властям. Повстанцы заявили, что непосильные подати и повинности, установленные в 1866 году, довели их до полной нищеты, что сборщики отняли у них по описи последнюю скотину, лошадей, коров, птицу, домашнюю утварь и одежду. Прибывшая воинская команда сурово расправилась с восставшими. Более 150 человек были наказаны розгами, а недоимки насильно взысканы. Суровые наказания властей, однако, не могли сломить волю народа. Обездоленные марийские крестьяне, как умели и как могли, сражались за свои интересы и приемлемые условия жизни.

Во что верили мари и как это сказалось на их самосознании?

В первой половине XIX века мари подверглись сильному массированному натиску православной церкви. Миссионеры и приходские священники, опираясь на военную и полицейскую силу местных исправников, запугивали приверженцев традиционной веры ссылкой в Сибирь и внеочередной отправкой в рекруты, налагали большие денежные штрафы, заставляли строить новые церкви на крестьянские деньги. Наиболее активные мари были брошены в тюрьмы, подверглись наказанию розгами и плетьми. Однако, все эти попытки были безуспешны: даже ранее крестившиеся мари предпочитали ходить не в церковь, а в священную рощу, чтобы молиться своим богам.

Живучести марийской природной веры способствовало стойкое представление каждого мари о своей этнической принадлежности. Кроме того, традиционной средой обитания для мари был лес — с объектами поклонения и обожествления растительного и животного мира.  А кӱсото - священные рощи — воспринимались марийским населением как субститут храма. Сказывался и единый натурально-патриархальный уклад хозяйственной жизни, связанный, в первую очередь, с земледелием. Важным цементирующим фактором марийской веры выступала крестьянская сельская община с ее эмоционально-психологической окраской: «стоять всем за един» и «каждому делать то, что делают все — односельчане и родичи». Бесспорна в сохранении традиционной веры роль народной педагогики, воспитательное значение семьи и общины.

Периодически проводимые моления — семейные, деревенские, общинные, родственные, всеобщие — были важным фактором поддержания этнического самосознания марийской общности. Одним из самых известных культовых мест марийского народа была священная роща неподалеку от поселка Сернур у деревни Купран-Сола. Сюда стекались «люди Белого Бога» из сорока с лишним селений Казанской, Вятской и Уфимской губерний. Большие моления проводились также у деревни Варангуш Царевококшайского уезда, куда приходили, помимо жителей Казанской губернии, мари из Вятки и Костромы. Грандиозные моления отмечались в окрестностях села Помьялы Чебоксарского уезда, в Южской волости Яранского уезда и других местах. Во время молений марийские жрецы, именуемые мужан, карт, юктуч, обращались к своим собратьям не с обычным самоназванием народа мари, а с особым и только здесь употребляемым словом калык-шамыч — что можно перевести по смыслу как «марийский народ как единая семья».

Марийская традиционная вера имела важнейшее значение для поддержания этнического самосознания марийской общности, не имевшей никакой другой общенародной организации, кроме как религиозной. Это понимание необходимости следования обрядовой культуре было характерно на протяжении всей этнической истории мари. Немало приверженцев традиционной религии — марла вера —  из числа луговых и восточных мари молились в священных рощах своим богам. Но в то же время часть крещеных мари, в особенности Правобережья Волги, стала приверженцами православной веры — рушла вера.

Новые, более гибкие методы христианизации — православных церквей в Марийском крае в конце XIX века насчитывалось более 150 — выразились в более качественной подготовке священников и постепенном внедрении в сознание людей основ православия на родном, марийском языке. Особенно результативной оказалась система библеиста, профессора Казанской духовной академии Николая Ильминского. Он разработал марийскую письменность на основе русской графики, переводил и издавал евангелические тексты; новые церковно-приходские школы и монастыри теперь ориентировались на местную специфику.

Одними из первых марийских школ стали приходские училища, открытые в селе Морки в 1821 году и в селе Малый Сундырь в 1822 году.  В них обучались крестьянские дети из марийских семей. На родном языке им давались основы православной веры, Закона Божьего, а также чтения, языка и счета. В 1830-50-х годах  в контексте правительственной политики христианизации «иноверцев» открылись марийские школы в селах Ронга, Сотнур, Токтайбеляк, Юледур, Тумьюмучаш, Старый и Новый Торъял, Нурма, Пектубаево, Шиньша, Косолапово, Великополье, Сернур и др. Учителями в них работали поначалу русские священники, а затем семинаристы, кантонисты, отставные чиновники, знающие марийский язык.

«Положение о начальных народных училищах» 1864 года, особые правила «О мерах к образованию населяющих Россию инородцев» 1870 года и «Правила о церковных приходских школах» 1884 года устанавливали, что обучение в нерусских школах должно вестись на родном языке. Будущие марийские учителя обучались в Казанской инородческой учительской семинарии, Бирской инородческой учительской школе, Уньжинской центральной черемисской двухклассной школе, духовных академиях, семинариях и других образовательных учреждениях, открытых во второй половине XIX века. По данным Первой всероссийской переписи 1897 года, в одной Казанской губернии на 100 человек мари приходилось 16 грамотных мужчин и две женщины.

Школы стали снабжаться первыми марийскими букварями: в 1867 году дьякон И. Кедров издал букварь на горномарийском, в 1870 году Г. Яковлев выпустил букварь для луговых мари, а в 1892 году был напечатан «Букварь для восточных черемис» П. Ерусланова. Зачастую марийские священники одновременно выступали и первыми литераторами, переводчиками, исследователями языка, культуры, обычаев родного народа. С горечью они воспринимали тяжелое социальное положение марийских крестьян, требовали улучшения условий труда учителей и учебы крестьянских детей. 

В последней четверти XIX века новое наступление христианства повлекло за собой зарождение марийского «сектантского» движения Кугу сорта («Большая свеча»). В 1877 году на крупном молении мари в Юкшумской волости Яранского уезда Вятской губернии было решено отказаться и от христианства, и от язычества. Братья Якмановы и их последователи провозгласили о создании новой, «истинно марийской веры». 

Это религиозное движение охватило несколько тысяч человек. Его участники активно боролись за «чистоту веры», не подчинялись священникам и чиновникам, не посещали церковь, не платили церковную ругу и не совершали христианских обрядов. За подобные действия многие «кугусортинцы», подобно староверам в православии, подверглись суровым и жестоким гонениям. Наиболее активные из них были брошены в тюрьму и отправлены в ссылку.

Как у мари появилась надежда на автономию? 

В начале ХХ века мари представляли собой однородную крестьянскую массу с небольшой прослойкой национальной сельской интеллигенции — как правило, это были православные священники и учителя. Мари фактически не допускались на работу в органы управления выше сельской общины. Из-за нищеты и отсутствия медицинской помощи многие страдали от болезней: трахомы, зоба, туберкулеза. Смертность среди мари была в два раза выше, чем в среднем по России.

Казанский врач, профессор Михаил Кандаратский на основе обследования луговых мари отмечал: «Грустно писать исследование о таком племени, как черемисы. Печально настоящее этой народности, печально прошедшее и еще печальнее будущее. До настоящего времени, а может быть и до конца существования этого племени, что очень вероятно, — одна только непроглядная темь беспробудной ночи, и впереди не сияет спасительный луч зари новой жизни».

Большинство мари накануне первой русской революции вообще ничего не знало о политических партиях и их идеях. Но это не означает, что они были неактивны в политическом плане сами. Среди заметных событий начала XX века в истории мари можно отметить забастовку сплавщиков в Кокшамарах, вынудившую лесопромышленников пойти на уступки: повысить заработную плату, сократить рабочий день до 10 часов. Воодушевлённые успехом местных рабочих в отстаивании своих прав, в июле сюда прибыли из Казани студент Иван Ключников (в будущем он станет композитором и возьмет себе псевдоним Иван Палантай) и агитаторы из различных революционных организаций. Они устроили в лесу собрание крестьян, на котором призывали к решительной борьбе против самодержавия.

Важное значение имело распространение революционной литературы на марийском языке. В 1907-1913 годах тиражом в 2400 экземпляров издавался ежегодник «Марла календарь». Его редакторами были студент Казанского университета Валерьян Васильев, этнограф и священник Павел Глезденев. В первых номерах «Календаря» наряду со стихами и литературными рассказами содержались статьи, критиковавшие царизм. В 1915 году Глезденев открыл в Вятке газету «Война увер» («Военные известия») —  первую газету на марийском языке.

После Февральской революции 1917 года уже знакомые с политическими идеями мари воспряли духом и стали создавать демократические организации для решения вопросов общественно-политического и культурного развития. В марте 1917-го в городе Бирске Уфимской губернии был создан «Мари Ушем» («Союз мари») , затем подобные организации появились и в других ареалах проживания марийского населения. В это же время в Казани представители марийской интеллигенции участвовали в создании Общества мелких народностей Поволжья, а в его составе —  марийской секции, руководителем которой стал Валерьян Васильев. Жившие тогда в Казани  военнослужащие мари создали свою Марийскую военную организацию, которую возглавил прапорщик Владимир Мухин.

В июле 1917-го снова в Бирске прошёл Первый Всероссийский съезд народа мари — «Марий калык погын». Впервые за всю историю марийского этноса его представители собрались вместе, чтобы обсудить сложившееся положение и перспективы. Делегатами съезда главным образом были учителя, офицеры, священники, но было здесь немало и крестьян, в том числе тех, которые находились в армии в качестве солдат. На съезде обсуждались семь направлений главных вопросов:

1) собственность: регуляция заработной платы, создание фондов для поддержки этнокультурных проектов, формирование кооперативов и национального банка;

2) правительство: организация ячеек «Мари ушем» во всех областях проживания марийского этноса, порядок деятельности мировых судей, образование земских управ;

3) право: пользование землей и лесными угодьями;

4) язык: создание марийского литературного языка на основе различных диалектов, открытие типографии для издания книг на родном языке, использование марийского языка в делопроизводстве;

5) искусство: создание марийского национального театра, оркестра народных инструментов, общества и клубы любителей искусства, а также создание марийского национального музея;

6) наука: создание народных университетов, кафедр марийского языка, истории и этнографии, библиотек, изб-читален, черемисских учительских семинарий;

7) религия: создание религиозной комиссии и молитвенных общин, духовные правления народа мари районного, губернского и центрального уровней, обеспечение деятельности священнослужителей марийской традиционной религии.

Но в главном решения съезда были направлены на создание национально-культурной автономии мари. По решению съезда с 25 августа 1917 года в Казани стала издаваться газета «Ӱжара» («Заря»), которая призывала всех мари независимо от партийных взглядов объединяться ради национального спасения. Для координации работы местных национальных объединений и руководства их политической и культурной деятельностью был создан Центральный союз мари, в который вошли наиболее известные общественные деятели и просветители: священник Павел Глезденев, учитель Леонид Мендияров, журналист Иван Коведяев-Умшар и другие.

На выборах в Учредительное собрание, назначенных после Октябрьской революции, «Мари Ушем» через «Ӱжара» призывали мари голосовать за эсеров, которые отражали интересы трудового крестьянства. Эсеровские организации имелись в большом количестве в местностях, где жили мари, десятки активных марийских деятелей состояли в этой партии. Большевиков же среди мари практически не имелось. Однако ни Учредительному собранию, ни эсерам в нём не пришлось работать долго — большевики разогнали его, а против эсеров начались репрессии.

В феврале 1918 года в Казани прошёл Национальный областной съезд народа мари. Вначале ведущую роль в его работе играли деятели Центрального союза мари, эсеры правого толка, отрицательно относившиеся к Советской власти. Однако левый эсер Владимир Мухин, успевший во время пребывания на фронте стать сторонником Советской власти, несколькими выступлениями сумел переломить настроение большинства делегатов и заставить их поддержать большевиков.

Поворотным моментом съезда стало восстановление самоназвания мари вместо прежнего официального этнонима черемис. Во всех документах съезда значилось новое именование народа — мари.

4 ноября 1920 года Совнарком принял Декрет об образовании Автономной области марийского народа. Он имел важное политическое значение: впервые за свою историю марийский народ обрел государственность, хотя и в узкой форме областной автономии.

В составе Марийской автономной области было образовано три района, которые назвали по примеру Швейцарии кантонами: Краснококшайский, Козьмодемьянский и Сернурский. Для временного управления был создан Революционный Комитет (Ревком) во главе с Иваном Петровым. Уроженец деревни Шиньша, как и многие другие активисты этого времени, Петров до войны был учителем. Во время Первой мировой войны служил на Балтийском флоте, там стал членом большевистской партии, а потом — лидером марийского общественного движения.

Образование автономной области создало благоприятные условия для ликвидации последствий многовековой колониальной зависимости и отсталости марийского народа. Мари вошли в органы управления региона, впервые марийский язык стал использоваться в делопроизводстве, на собраниях. В 1930-х годах все дети школьного возраста в автономной области обучались на родном языке. Такие школы существовали во всех без исключения местах компактного проживания мари. Развернулась борьба за ликвидацию неграмотности взрослых. Этим занимались не только учителя, им помогали ученики. Появились два марийских вуза: педагогический и лесотехнический. Начал работать Марийский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории имени В. Васильева. 

За короткий срок поднялась национальная литература. Имена Сергея Чавайна, М. Шкетана, Никона Игнатьева, Олыка Ипая стали национальной гордостью. При этом художественная литература и вообще письменность развивались на основе двух литературных языков: лугово-восточном и горно-марийском. В науке появились имена марийских ученых: агронома Василия Мосолова, педагога Леонида Мендиярова. Широко было известно в стране имя художника Александра Григорьева, одного из основателей и руководителей Ассоциации художников революционной России. Профессионально окреп национальный театр, где выросла плеяда талантливых актеров и режиссеров — так, первым марийским киноактером стал Йыван Кырля, снявшийся в кинофильме Н. Экка «Путевка в жизнь». Сформировался значительный слой национальной интеллигенции, в том числе, и тех, кто начал свой подвижнический труд еще до революции. 

Как политические репрессии в СССР отразились на народе мари?

Идеология новой советской культуры была довольно жесткой: ограничивалась деятельность старой интеллигенции, дети «кулаков» не допускались в учебные заведения, из духовной жизни изгонялась религия —  как христианская, так и марийская традиционная.

Уже в начале 30-х годов начались репрессии в отношении беспартийных «буржуазных» специалистов, обвиненных в местном национализме. За два десятилетия были достигнуты немалые успехи в становлении новой культуры, в формировании национальной интеллигенции. Однако результаты осуществления национальной политики были подорваны репрессиями. Настоящая трагедия обрушилась на марийский народ в конце 30-х годов. Общественный деятель Иван Петров, педагог Леонид Мендияров, лингвист Валериан Васильев, историк Фёдор Егоров, этнограф Тимофей Евсеев и многие другие видные деятели были осуждены на тюремные сроки или высланы из страны. Практически все первое поколение национальной интеллигенции было истреблено по обвинению в принадлежности к «буржуазно-националистической контрреволюционной организации», ставившей цель отторгнуть Марийскую автономную область от СССР и присоединить к Финляндии.

Культуре народа мари, его самосознанию в советские годы был нанесен такой урон, последствия которого ощущаются  и сегодня. Литература и искусство, в целом национальная культура были отброшены далеко назад от завоеванных позиций. Развитие марийского языка, письменности, печати по многих отношениях было парализовано. Тысячи безвинно уничтоженных сыновей и дочерей маленького народа — это сама по себе огромная потеря. Но страшным последствием кровавого погрома марийской интеллигенции стало то, что над любым патриотом своего народа нависло пугающее слово «национализм». С уничтожением «националистов» пришло новое поколение руководящих деятелей и «интеллигентов», не озабоченных нуждами и интересами национальной культуры, не отягощенных излишним грузом национального самосознания. Лишенные его, они, за редким исключением, утверждали себя в общественной структуре отречением от национальных интересов, демонстративным пренебрежением к языку, культуре народа, из недр которого вышли сами, но принадлежности к которому они стыдятся.

В середине 1950-х годов, с реабилитацией репрессированных деятелей культуры, в сокровищницу марийской национальной культуры вернулись произведения литературы и искусства первой половины века. С 1954 года возобновилось издание закрытого при Сталине литературно-художественного и общественно-политического журнала на марийском языке «Ончыко» («Вперёд»). Но уже в 1960-х годах по указанию ЦК КПСС преподавание даже в чисто марийских школах было переведено на русский язык, а марийский стал вытесняться даже как отдельный учебный предмет.

Подъем аграрного сектора Марийской АССР в 1960-70-х годах оказал положительный экономический эффект: здесь появились многочисленные крупные животноводческие комплексы, совхозы, мощные птицефабрики. Но индустриализация сопровождалась созданием многонациональных трудовых коллективов с господствующим русским языком общения.

Что происходит с мари сейчас?

С началом перестройки, разрушения тоталитарной советской системы, среди мари, как и среди других нерусских народов, наступило оживление национальной идеи, началось формирование национального движения. В 1989 году небольшая группа молодых гуманитариев выступила инициатором создания национальной организации в Марийской республике. Это были молодые писатели, журналисты, ученые, объединившиеся в организацию «У вий» («Новая сила»). В том же году в Уфе был организован «Марий клуб», затем — «Марийское общество Башкортостана».

Уже в декабре 1989 года на объединенном пленуме Марийского отделения Всероссийского Общества охраны памятников истории и культуры, Марийского отделения Советского фонда культуры и Общества «Мемориал» был сформирован организационный комитет по созданию Марийского национального движения. Была основана газета «Марий чаҥ» («Марийский колокол»). В апреле 1990 года в Йошкар-Оле на учредительном съезде, где были представлены все регионы проживания мари, оформилось движение «Мари Ушем». Участники движения заявили: главная их задача — сохранение и возрождение родного языка, национальной культуры мари, причем, не только в своей республике, но и за ее пределами, где проживает более половины всего марийского населения страны.

Важнейшим моментом этого форума было объявление ответственности Марийской республики за культурно-языковое состояние всего марийского этноса, разбросанного по территории страны. В принятых документах ставился вопрос о придании марийскому языку статуса государственного, наряду с русским. Признавая положительное значение двуязычия, активисты движения поднимали вопрос о паритете национально-русского и русско-национального двуязычия: то есть, чтобы не только мари хорошо знали русский, но и чтобы русские, живущие и работающие в республике, знали марийский язык.

Однако движение «Мари Ушем» в целом решило ограничить свою деятельность решением культурно-просветительских вопросов. Совместными усилиями с другими активистами движению удалось добиться введения преподавания марийского языка и родной литературы в ряде школ Кировской и Пермской областей, открыть марийские культурно-общественные центры в Нижегородской и Кировской областях, Татарстане, Удмуртии. Марийское Общество Башкортостана добилось выхода в свет республиканской газеты «Чолман», открытия марийского отделения в Бирском пединституте, организации передач на марийском языке на республиканском радио и телевидении, открытия марийских классов в некоторых городских школах.

Развитие движения шло сложно и даже болезненно. Немалое значение имело то, что одновременно произошло провозглашение суверенитета республики. Национальные деятели «Мари Ушем», выступив в поддержку декларации о суверенитете Марийской АССР от 22 октября 1990 года, верили, что провозглашение суверенитета пойдет во благо коренному народу и присоединились к требованиям убрать из официального названия республики слово «автономная». В результате появилось современное название - Республика Марий Эл.

В 1992 году по инициативе «Мари Ушем» состоялся Третий съезд марийского народа (Мари калык погын) — так была подчеркнута преемственность первым двум съездам, состоявшимся в начале XX века. Съезд провозгласил себя «высшим представительным собранием народа мари», «органом общественного самоуправления, действующим во имя возрождения и консолидации марийской нации, защиты ее суверенных прав на национально-государственное строительство, социальных и национально-культурных интересов». Руководящим органом был избран Мер Каҥаш (Всемарийский Совет), который не претендовал на государственную политическую власть. Делегаты съезда из различных регионов проживания мари с большой обеспокоенностью говорили о проблемах возрождения родного народа, его языка и культуры, о необходимости активизации участия мари в общественно-политической жизни.

Все это нашло отражение в главном документе съезда — «Декларации о национальном возрождении народа мари». Аргументированно и принципиально, хотя и в осторожных выражениях, были поставлены вопросы существования и возрождения народа в резолюциях о языке, образовании и культуре, о концепции Конституции республики, экологической ситуации в регионе, о принципах Закона Республики Марий Эл о гражданстве.

Таким образом, в конце ХХ века идеи национального возрождения мари получили развитие. Но движение за их реализацию развивалось с большими трудностями. После заметной волны подъёма на рубеже 1980-1990-х годов оно пошло на  спад. К 1996 году, когда был проведен следующий марийский съезд, оказалось, что ни одно из решений предыдущего съезда так и не было выполнено. Марийское национальное движение, не завоевав широкой социальной опоры, охватило только небольшую прослойку гуманитарной интеллигенции и не проникло в толщу народных масс.

Тем не менее, в обстановке всеобщей демократизации появилась возможность возрождения различных религиозных организаций. Так, было создано объединение приверженцев древней марийской религии «Ошмарий-чимарий», его члены организовали в 1992 году большое моление у деревни Олоры Параньгинского района Марий Эл, в 1993 году — в священном для мари историческом месте у горы Чумбулата в устье реки Немда.

Вместе с тем, для марийского народа в целом вопрос выживания вырисовывается гораздо шире и сложнее, с учетом большой распыленности, рассредоточенности его представителей по территории страны. Послевоенные переписи населения показали рост численности марийского народа: с 504 тысяч человек в 1959 году до 671 тысячи в 1989-м. При этом более половины из них проживало и проживает за пределами Марийской республики: в Башкортостане, Татарстане, Удмуртии, в Кировской и Свердловской областях. В этих регионах Волго-Уральской зоны они живут испокон веков и имеют компактные районы расселения. Но 12 тысяч мари в Казахстане, восемь тысяч в Красноярском крае, пять тысяч на Донбассе — это мигранты советских лет. В этих районах они проживают дисперсно и поэтому потенциально обречены на ассимиляцию.

Есть ли у мари другое будущее в России?   

За десять лет, с 2010 года, численность мари в России уменьшилось на 123 802 человека. По результатам переписи 2021 года она составляла 423 803 человек. Носителей языка осталось чуть больше 258 тысяч человек. Это связано, в том числе, и с тем, что в городах широко распространилась практика добровольного переписывания в «русских», а в межнациональных браках практически все дети считаются не мари.

Позиции родного языка и в целом этнический идентитет можно ревитализировать только при условии, когда обучение детей будет вестись на родном языке. В идеале это должно охватывать весь путь от рождения до становления личности. Родной язык должен быть языком образования. Это требует принципиальной переориентации общественного массового сознания среди марийского населения. Важны как государственная политика и деятельность общественных организаций и движения «Марий Ушем» по поддержке родного языка, народной культуры, национальных традиций, так и внутренняя психологическая потребность, заинтересованность самих мари в своем возрождении. 

Практически вся история марийского народа — история покоренных, задавленных, униженных, гонимых. В конце XIX – начале ХХ века зародилась марийская демократическая интеллигенция, поставившая задачу этнического, национального возрождения своего народа. Сознание первых интеллигентов-мари формировалось в условиях жестокого национально-колониального гнета, разнузданных шовинистических преследований. По этой причине многие из них скрывали свою национальность, стыдились ее. Комплекс национальной неполноценности, чувство зажатости до сих пор не преодолены. Страх быть обвиненным в национализме, постколониальная психология еще остались в глубине массового сознания. Трагедия марийского народа — отсутствие национальной профессиональной интеллигенции в нескольких поколениях.

Проектирование специализированной культуры, осуществляемое марийской интеллигенцией в первых двух представительных форумах «Марий калык погын» в 1917 и 1918 годах является образцом качественного развития и системного проектирования марийской национальной культуры. Проектная деятельность на последующих Съездах народа мари — начиная с 1992 года — отличается несистемным, незавершённым подходом и носит ситуативно-адаптивный характер. «Марий калык погын» (Съезд народа мари) как общественный институт с культуротворческой миссией является единственной внутриэтнической организационной структурой, проектирующей становление и формирование марийской национальной культуры в неоклассическую эпоху.

Вера в Бога у марийского этноса до сих пор является верой в то, что окружающий мир, включая человека, – это единый живой организм. Марийская традиционная религия имеет сильную привязку к социальной организации, поэтому все моления связаны с конкретными семейными, общинно-родовыми организациями. Адаптационные и развивающие свойства марийского этноса концентрируются в традиционной религии и семейной организации. На основе этих функциональных блоков идет сплочение людей для решения витальных и мировоззренческих вопросов. На современном этапе марийская религия вновь начинает практиковаться в формах мировых общенародных молений в честь пророков, предков и богов природы.

Уровень марийской культуры на современном этапе можно определить как постнациональный, приближающийся в отдельных сферах к обыденному. Высокие национальные культурные формы проявляются в основном в жанрах и видах народного и профессионального искусства, тогда как в других значимых сегментах наблюдается снижение уровня развития: этнодемографический спад, падение уровня этнокультурной компетентности, отсутствие прорывных культурных проектов.

Быстрый процесс аккультурации и ассимиляции марийского народа в современном мире происходит главным образом из-за неполноты развития системы функциональных блоков национальной культуры. В условиях становления многополярного мира именно политика является ключевым функциональным блоком, необходимым для развития специализированной культуры национальной общности, так как он включает функции управления всеми сферами жизнедеятельности, проектирования и прогнозирования.

На современном этапе быстрые процессы аккультурации и ассимиляции марийского этноса связаны не только с прекращением функционирования ключевых функциональных блоков - политического, экономического, религиозного, — но и с проблемой духа наиболее ярких его представителей. Марийская национальная культура и её составные блоки при определённых стечениях обстоятельств могут быть возрождены. Реально национальная культура свёрнута в концептуальном фрактале – экоцентризме, отрефлексированном в духовно-материальных формах этноса. Главным образом это касается этно-этических представлений.   

В России существует проблема ограничения потенциала финно-угорских народов как представителей неевропейского типа цивилизации. В условиях размывания этнических границ процессами глобализации, ассимиляции, аккультурации в XXI века оптимизировались формы поддержания традиционной этнической культуры, что придавало ей сугубо закостенелый музейный статус. Тогда как жизненно важным является решение проблемы проектируемости и возрождения этно-экологических, этно-этических, этно-политических традиций с целью формирования высококачественной многоуровневой культурной среды. Проблемы этнической идентичности мари произрастают из-за наличия в общественном сознании синдрома национального меньшинства, обусловленного регионалистикой в части репрезентации марийской культуры как результата репрессивной колониальной истории.

Современные этнокультурные проекты имеют слабое адаптационное и развивающее значение для марийского этноса. Доказательство тому – современная ситуация в укладе жизни народа:

— серьёзные социально-экономические проблемы в марийских деревнях, ускоряющиеся процессы аккультурации и ассимиляции,

— снижение уровня владения марийским языком среди подрастающего поколения,

— отсутствие этно-политических программ у национальной элиты,

— отсутствие марийских национальных школ и обучения основам марийской традиционной религии и этноэтики в образовательных учреждениях,

— сокращение трансляций передач на марийском языке на телевидении, в иных средствах массовой коммуникации.

Тем не менее, в области национального искусства мари заметны перспективы для экологического воспитания и формирования адаптационных и развивающих способностей. Мировые высоты марийского искусства являются примером того, что другие функциональные блоки культуры также могут достичь высококачественного уровня, так как являются фрактальными частями основы марийской культуры – экоцентризма. Этот базовый концептуальный фрактал многократно повторяется в культурных формах, эксплицируется марийской интеллигенцией в этно-культурном пространстве.

Большинство проблем мари на современном этапе связано с отдалением от природы, устаревшей научной картиной мира, до сих пор воспроизводимой в регионалистике. Проблемы марийского этно-национального пространства могут быть решены методом проектирования культурной среды как проявления биофильных тенденций, ибо бытие как фрактальное пространство возобновляемо. 

Современные цивилизации и этносы — это равноценные культурные системы, достояние мирового сообщества. Полилог разнообразных в качественном, типологическом, экологическом, технологическом смысле культур обогащает человечество. В научном познании утверждается формула, что совместная культуротворческая деятельность, соблюдение принципов гетерархии, равноправия и свобод этно-национальных общностей благополучно образует фундамент становления качественного уровня культуры. Однако в регионалистике традиционная этническая культура часто оценивается как пережиточное или постколониальное явление.